ЦИТАТЫ ИЗ ФИЛЬМА
••• — Похабная квартирка!.. ••• — Вы напрасно, господа,
ходите без калош: во-первых, вы простудитесь, а во-вторых, вы наследите
мне на коврах, а все ковры у меня - персидские. — Во-первых, мы не господа — Во-первых, вы
мужчина или женщина? ••• — А вас милостивый
государь, попрошу снять головной убор. ••• — Я - Швондер! ••• — Скажите, это вас вселили в квартиру
Федор-Палыча Саблина? — Нас! — Боже, пропал дом… что будет с паровым отоплением?.. ••• — Мы к вам, профессор, вот
по какому делу! Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего
собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении
квартир дома! — Кто на ком стоял??? ••• — Очень возможно, что
Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в
ванной режет кроликов. Может быть. Но я не Айседора Дункан! ••• — Сейчас ко мне вошли
четверо — среди них одна женщина, переодетая мужчиной, двое мужчин,
вооруженных револьверами, — и терроризировали меня!.. ••• — …предлагаю вам взять
несколько журналов — в пользу детей Германии! По полтиннику штука! — Нет, не возьму. — Но почему вы отказываетесь? — Не хочу. — Вы не сочувствуете детям Германии? — Сочувствую. — А, полтинника жалко?! — Нет. — Так почему же? — Не хочу. — Знаете ли, профессор —
если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступились бы самым
возмутительным образом, вас следовало бы арестовать! — За что?!.. — А вы не любите пролетариат! ••• — О! А теперь, Иван Арнольдыч, мгновенно вот эту
штучку! Если вы мне скажете, что это плохо, вы мой кровный враг на всю жизнь!..
Это плохо? Плохо? Ответьте, уважаемый доктор! — Это бесподобно! ••• — Заметьте, Иван Арнольдыч:
холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками
помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками
горячими. — …А если вы заботитесь о
своём пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме
и медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет. ••• — Почему убрали ковер с
парадной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?
Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке
нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через черный вход? — И почему это пролетарий
не может снять свои грязные калоши внизу, а пачкает мрамор! — Да у него ведь, Филипп Филиппыч, и вовсе нет калош! — Ничего похожего! На нем теперь есть калоши — и это калоши мои! Это как раз те
самые калоши, которые исчезли весной 17-го года! ••• — А что означает эта ваша
«разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила
все лампы? Да её вовсе не существует, доктор. Что вы подразумеваете под
этим словом, а? А это вот что: когда я, вместо того, чтобы оперировать
каждый вечер, начну в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если
я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и
то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется
разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда
эти баритоны кричат: «долой разруху!» — я смеюсь. Ей Богу, мне смешно! Это
означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот когда он
выбьет из себя все эти, понимаете, галлюцинации и займётся чисткой сараев
— прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить
нельзя, дорогой доктор. ••• — Мы сегодня ничего делать
не будем: во-первых, кролик издох, а во-вторых, в Большом — «Аида». ••• — Успевает всюду тот, кто
никуда не торопится. ••• — Ошейник все равно что
портфель… ••• — Ножом в сердце??!
Отлично! •••
— Да мне бы имена им дать. — Ну что ж, я предлагаю такие имена: Баррикада, Бебелина, Пистелина ... — Нет-нет-нет-нет-нет. Нет. Нет. Лучше назовём их просто: Клара и Роза. В честь
Клары Цеткиной и Розы Люксембург, товарищи! ••• — Абыр-абыр…. абырвалг! ••• — Профессор… у него
отвалился хвост! ••• — Примус! Признание
Америки! Москвошвея! Примус! Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку!
Пивная! Еще парочку! Пивная! Еще парочку! Москвошвея! Москвошвея! Пивная!
Еще парочку! Буржуи! Буржуи! Не толкайся, подлец, слезай с подножки! Я
тебе покажу, твою мать! ••• — В очередь, сукины дети, в
очередь! ••• — Дай папиросочку, у тебя
брюки в полосочку! — Отлезь, гнида! — Эх, говори, Москва —
разговаривай, Рассея! ••• —Что это за гадость? Я
говорю о галстуке.
— Чем же гадость? Шикарный галстук. ••• — Обыкновенная прислуга, а
форсу — как у комиссарши. ••• — Кто сказал пациенту: «Пес
его знает!»? ••• — Что-то вы меня больно
утесняете, папаша!
— Что? Какой я вам папаша?! ••• — Чисто, как в трамвае! ••• — Мы в университетах не обучались! ••• — Пальцами блох лови,
пальцами! Не понимаю, откуда вы их только берете?
— Да что ж, развожу я их, что ли? ••• — Человеку без доку’ментов
строго воспрещается существовать! ••• — Довольно обидные Ваши
слова — очень обидные… Что я — каторжный? Как это так — «шляться»? ••• — Ну и что же он говорит,
этот ваш прелестный домком?
— Вы его напрасно прелестным ругаете! ••• — И как же вам угодно
именоваться?
— Полиграф Полиграфыч! — Ну ладно, не валяйте дурака. — Ни в каком календаре
ничего подобного быть не может!
— Довольно удивительно — когда у вас в смотровой висит! — Ну и где? — Да вот — 4 марта празднуется. — Да, действительно. В печку его — сейчас же. — А фамилию позвольте
узнать?
— Фамилию? Я согласен наследственную принять. — А именно? — Шариков ••• — Бить будете, папаша?! •••
— Тьфу, идиот!
••• — Желаю, чтоб все. ••• — Так что же вы читаете?
Робинзона Крузо?
— Эту как ее? Переписку Энгельса с этим… как его, дьявола? С Каутским! ••• — Да что тут предлагать? А
то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и
поделить! ••• — Кто убил кошку мадам
Полосухиной?!! — Вы, Шариков, третьего
дня укусили даму на лестнице!
— Да она меня по морде хлопнула — у меня не казенная морда! ••• — Кстати, какой негодяй
снабдил вас этой книжкой?
— У вас все негодяи. Ну что ж — ну, Швондер дал. Чтоб я развивался.
— Зина! … Там в приемной… Она в приемной? — В приемной — зеленая,
как купорос. — Да — зеленая книжка! — Ну, сейчас палить. Она ж казенная, с библиотеки! — Переписка, называется, Энгельса… с этим… с чертом… В печку ее! ••• Слоны — животные полезные. ••• Делай загадочное лицо,
дура! ••• — Я не господин. Господа
все в Париже. ••• — Где же я буду
харчеваться? ••• — Может, Зинка взяла? ••• — Филипыч, ну скажи ему! ••• — Вчера котов
душили-душили, душили-душили, душили-душили, душили-душили… — Послушайте, что же вы делаете
с этими убитыми котами?
— На польты пойдут! Из них белок делать будут — на рабочий кредит. ••• — Это — наша машинистка,
жить со мной будет. Борменталя надо будет выселить из приёмной. У него
своя квартира есть. ••• — Но нельзя же так — с
первым встречным… только из-за служебного положения… ••• — Отчего это у вас шрам
на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый! ••• — У самих револьверы
найдутся!.. ••• — А ты знаешь,
Полиграфыч, где они прячутся?
— Сердцем чую. ••• — Я на шестнадцати аршинах
здесь сижу и буду сидеть! ••• — Но позвольте — как же
он служил в очистке?
— Я его туда не назначал. Ему господин Швондер дал рекомендацию, если не
ошибаюсь. ••• — «Атавизм»? А-а-а!
— Неприличными словами не выражаться! ••• — А Швондера я
собственноручно спущу с лестницы, если он еще раз появится в квартире
профессора Преображенского!
— Прошу эти слова занести в протокол!!.. •••
— Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. ••• — Ухватили животную,
исполосовали ножиком голову, а теперь гнушаются. ••• — Театр — это дуракаваляние…
Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна. ••• — До чего вредное животное!
— Про кота я говорю. Такая сволочь… ••• — Дворники из всех
пролетариев — самая гнусная мразь. ••• — Спаньё на полатях
отменяется.
|